Полиграфист Фортунатов, или как ушел последний частник

©

Потомственный почетный гражданин Тулы, купец 1-й гильдии, совладелец банка, хозяин лучшей тульской типографии Дмитрий Иванович Фортунатов поневоле стал автором готовящейся к изданию в тульской типографии «Борус» книги откровенных, пронзительных и честных писем. Он ушел из жизни на масленицу – в 1927 году, промаявшись на этом свете 46 лет. Его отца почти носили на руках, тесть был купцом, а на эрудированность внучки молились студенты пединститута.

Об основателе типографии Иване Дмитриевиче Фортунатове (23 февраля 1832–8 марта 1902) мы уже писали в ноябре 2017. Он выслужил почётное гражданство и передал его всем своим 11 детям. Добившись желаемого качества печати, обрёл право издавать официальные отчёты, справочники и т. п., что тогда давалось не каждому. Сын Дмитрий оказался единственным, кому стало интересно отцовское ремесло. В 1902 году он унаследовал типографию. А дальше перед ним простёрлась более широкая дорога. Ещё в 1886 Фортунатов-старший вместе с издателем популярной литературы Н. И. Соколовым учредили в г. Туле торговый дом, а в 1889 — типографию и литографию. Но в 1902 Фортунатов, а в 1907 Соколов отправились к праотцам. Н. И. Соколов возглавлял ещё одно своё детище — «Банкирскую контору торгового дома “Н. И. Соколова преемники”», открытую в Туле не позднее 1881, а под преемниками разумелся как раз Дмитрий Фортунатов — человек принципиальный, деятельный, не жулик и не «тёпленький» (чем легко объясняется его дальнейшее презрение к большевистской власти). В 1896 стареющий И. Д. Фортунатов предложил Соколову открыть «Банкирский дом Соколов и Фортунатов». Эти конторы меняли названия, но не суть. Осиротев, Дмитрий Иванович в одиночку вёл дела. Банки контролировались, разумеется, Минфином, принимали вклады на хранение, выдавали ссуды, продавали билеты внутренних займов.

Д. И. Фортунатов обнаруживал безукоризненную профпригодность и как финансист, и как издатель. Судя по частотности названий его продукции, дома ему не сиделось. Он привык спать в типографии. Тульские библиотекари Е. А. Иванова и О. В. Мясоедова отыскали образцы книг и книжек. Среди них оказались удивительные вещи, например: А. С. Баташёв. «Среди царства птиц» (1909), Устав богадельни тульского купеческого общества, учреждённой на капитал потомств. почётн. гражданина С. Т. Красноглазова (1912), Устав богадельни имени купца Ивана Игнатьевича Петрова (1912)...

В так называемом «боевом девятнадцатом году» начались нешуточные проблемы. Длинные чекистские грабли достали и семью Фортунатовых. До середины двадцатых бывший банкир, ссужавший деньги бедствующим литераторам и на нужды храмов (религиозные убеждения православного Фортунатова всегда подтверждались реальными делами, а не пустыми просьбами к всевышнему дать то-то и то-то), ещё как-то держался. Но долгожданная смерть вождя мировой революции повернула исторический вектор в направлении проклятия под видом благоденствия. Семейство, где росли трое детей, ещё недавно ни в чём не нуждавшиеся, обнищало. Фортунтов перебрался в Москву, на ул. Садово-Сухаревскую, 9 — в достославную Первую печатню, и почти два этих московских года исправно высылал «денежки» своей дрогой Полюсеньке (Пелагее Васильевне) и «ребяткам». Все его чудом уцелевшие письма на ул. Петровскую за тот период собраны, систематизированы и ждут выхода в свет. Чтение будет увлекательным, но не развлекательным. Сторонники истины не разочаруются в модных ныне «искажениях истории».

Д. И. Фортунатов не выдержал прессинга, нервотрёпки, ожидания преследований и в марте 1927 скончался в вагоне поезда на обратном пути из столицы в Тулу с официальным диагнозом порок сердца. Был ли он погребён, как очень многие пассажиры, умиравшие в пути, на ближайшем погосте, остался ли лежать на обочине или всё ж таки кто-то довёз тело до родного города —
нам неизвестно. Впрочем, неизвестно, умер ли он сам — за небольшой промежуток времени за ним явно установили слежку, он жил в ужасном режиме страха и в антисанитарных условиях.

Помимо книг, в конце XIX–начале XX в. отец и сын Фортунатовы печатали газеты, журналы, рекламу. Для провинциальной типографии объём выпускаемой продукции был неслыханным, так как благодаря современному оборудованию она пользовалась большой популярностью в окрестных губерниях, заказы иногда поступали и из Москвы. Фирма славилась невысокими расценками на качественный товар. В 1914–1919 типография размещалась уже в другом доме того же К. И. Платонова по адресу: Киевская ул. (ныне просп. Ленина, 31), с числом типографских рабочих от 30 до 50 человек, но это была уже типография наследников И. Д. Фортунатова.

От всей многочисленной династии осталась только внучка Дмитрия Ивановича — преподаватель немецкого языка в тульском пединституте Ольга Ивановна Фортунатова (р. 1937). Её судьба тоже сложилась весьма драматично — настолько, что сегодня нет возможности с ней связаться и расспросить много нужного и интересного. Но её ученики живо помнят порядочность и принципиальность, которыми она поражала всех.

Судьбы и даже полные имена владельцев остальных тульских типографий, за исключением тульского почётного гражданина Николая Ивановича Соколова, умершего в 1907, и Д. С. Дарского, вовсе оказались выброшенными за борт истории. К большому сожалению, почему-то именно у полиграфистов, в отличие от портных или купцов, о которых мы много писали в сборнике «Неизвестная история тульского бизнеса» (Тула, 2018), почти не осталось прямого потомства. Это сильно затрудняет поиск сведений. Иной раз помогают чужие публикации. Но истинным чудом становятся воспоминания здравствующих жителей. Так, несколько человек отчётливо помнят, что до возведения массивного дома с балконами по адресу просп. Ленина, 18, на его месте в 1906–1907 ютилась типография Е. И. Дружининой, а слева от неё — фотостудия И. П. Вакуленко. С 1907 типографией на паях владели братья Дарские и венёвский помещик В. Н. Черносвитов. Но никому не приходит в голову увековечить этих энергичных деятелей, из которых Дмитрий Сергеевич Дарский (1883–1957) был единственным в Туле литературоведом — настоящим специалистом по русской поэзии. Зато на упомянутом доме висит доска, дезинформирующая граждан о том, будто бы в нём проживал комсомолец Д. Д. Анкудинов, погибший в 1941. Чем бы советское дитя ни тешилось, лишь бы «про войну», и больше ничего не интересует. «Дом № 18,— как пишет М. Б. Тенцер в личном сообщении,— строился в два этапа. Сначала старый дом (около которого на фото пьют газировку) уцелел. Однако в конце 1960-х его снесли, и 18-й дом был продолжен до кинотеатра “Родина”, который торчал после этого узеньким фасадом». Таким образом, этот городской массив на ул. Киевской можно условно назвать типографским.

На ул. Посольской, 7 действовала типография Н. К. Конышевой. И вновь та же волынка: вроде бы тульская фамилия (которую продолжает очаровательный диктор Тульской ГТРК И. С. Конышева) ни разу не привлекла внимание филологов (но и то потому, что их в Туле почти нет). Личности организаторов полиграфии никого не интересовали до тех пор, пока М. Б. Тенцер не решил издать письма Д. И. Фортунатова, поиск сведений о котором сравнялся с детективом. Тут и архивная генеалогия, и чудесное обретение осквернённого отцовского надгробия, а затем и писем сына, и удивительные открытия наподобие того, с кем в родстве оказался наш герой: например, с самым известным тульским баснописцем Н. Б. Кирьяновым и поэтом-сатириком М. И. Жарковским. Обо всём читатель узнает из новой книги. Благодаря спасённым письмам и живым свидетелям, которые пошли на контакт и помогли приподнять завесы в истории тульского среднего бизнеса, Д. И. Фортунатову (а вернее, его тени) относительно повезло. А по большому счёту повезло и его изданиям — по качеству и числу сохранности экземпляров его продукции типография Фортунатова, включая унаследованную структуру, лидирует. Может быть, что-то мы в будущем даже переиздадим.