Россия и Иран: что мы можем предложить друг другу

© ООО "Региональные новости"

Весной 2022 года отечественные предприниматели заинтересовались тем, как иранский бизнес развивается под санкциями и какие возможности обещает выход на иранский рынок. В цикле из трех статей иранисты из МГИМО Адлан Маргоев и Роман Шамраев объясняют, что российскому бизнесу нужно знать об истории, политике и экономике Ирана, что наши страны могут предложить друг другу и как себя вести на переговорах с иранскими партнерами.

Чему может научить иранский опыт борьбы с санкциями?

Вот уже 45 лет Исламская Республика развивается под американскими санкциями. За прошедшие два года этот тезис звучал так часто, что превратился в аксиому. На практике далеко не весь иранский опыт годится в уроки для России. Когда Дональд Трамп впервые стал президентом США, вышел из соглашения по ядерной программе Ирана и объявил против него политику «максимального давления», иранское правительство попыталось одновременно сохранить фиксированный курс валюты, низкую инфляцию и масштабную программу субсидий для населения. Административные меры не позволили добиться поставленных целей. В Иране немедленно возник множественный курс валюты, на фоне сокращающихся нефтяных доходов правительство стало заимствовать деньги для финансирования масштабных социальных программ, а эмиссия риала лишь разогнала инфляцию – с тех пор она держится выше 40%. Насколько эффективной оказалась иранская государственная экономическая политика, подробно разбирают в докладе Валдайского клуба «Ни Восток, ни Запад: как иранская экономика справляется с санкциями».

В чем иранцы преуспели, так это в выстраивании серых схем для экспортно-импортных сделок, логистики и платежей. Крупная диаспора в США, странах Европы, Турции и ОАЭ позволила Тегерану создать широкую сеть подставных компаний, через которую иранские государственные и частные компании приобретают товары, запрещенные к экспорту в Иран. Чаще всего их заказывают в странах со слабым экспортным контролем с доставкой в Турцию или ОАЭ, а затем переправляют в Иран.

Чтобы скрыть пункт назначения, в перевозках используют необычные, непрямые маршруты и задействуют внеплановые транзитные пункты. Конечного покупателя маскируют, оформляя сделки через компании-пустышки, выстраивают в этих компаниях сложные многоуровневые отношения собственности и часто меняют эту конфигурацию.

Для нелегальных морских перевозок на относительно коротких дистанциях иранцы пользуются и средневековыми арабскими парусными судами «доу», но самые изощренные способы применяются в торговле нефтью и нефтепродуктами. Капитаны ходят под чужими флагами или эксплуатируют суда без флага, отключают транспондеры, передают ложное название и идентификационный номер судна, скрывают следующий порт захода и информацию о рейсе. Отгрузочная документация фальсифицируется, иранскую нефть выдают за иракскую, а перевалку грузов осуществляют в ночное время с борта на борт.

Труднее обойти ограничения на закупку самолетов – их не удастся незаметно перевезти в Иран даже по частям. Поэтому смелые поставщики организуют пустые чартерные рейсы в третью страну, прокладывая маршрут через иранское воздушное пространство, и когда оказываются в небе над Ираном, то объявляют экстренную посадку. Приземлившиеся самолеты можно разбирать на запчасти.

Чаще всего сделки обеспечивают платежами от имени юрлиц в третьих странах – рассчитываясь таким образом, в некоторых случаях иностранные компании даже продолжают держать офис в Тегеране. А чтобы не возить деньги чемоданами, их можно переводить за границу через систему хавала – сеть неформальных обменников по всему миру, которые на условиях взаимозачета выдают клиентам деньги от имени друг друга. Если американский иранец хочет отправить своим родителям 1000 долларов, он принесет 1015 долларов хаваладару в Лос-Анджелесе, а его партнер на тегеранском базаре выдаст эту сумму за вычетом комиссии до 1,5%.

Считается, что около 4,5% всего биткоина майнится на иранских криптофермах, и далеко не все продают криптовалюту Центробанку, как этого требует закон 2019 года. Спустя два года иранское правительство анонсировало первую импортную операцию размером в 10 млн долл., которую оплатили криптовалютой. Также звучат предложения от Ирана разработать совместно с Россией стейблкоин – обеспеченную золотом криптовалюту.

Если вывести регулирование криптовалют за скобки, прочие прикладные приемы обхода санкций в России во многом уже освоили. А на официальном уровне Москва и Тегеран закрепили в совместной декларации руководящие принципы противодействия, смягчения и компенсирования негативных последствий односторонних принудительных мер.

Куда перспективнее изучать те отрасли, в которых иранцы вопреки санкционным ограничениям демонстрируют опережающие результаты: помимо нефтепереработки, к ним можно отнести био- и нанотехнологии, а также некоторые ИКТ-разработки. В докладах Сколковского института науки и технологий исследуют отраслевые кейсы и системы управления научно-технологическим развитием, а также перспективные направления научно-технологического сотрудничества с Россией. На фоне других стран, вступивших в БРИКС в 2024 году, Иран выделяется высоким числом исследователей, высокой отдачей инвестиций в научно-технологическое развитие при ограниченных ресурсах, а также высоким уровнем патентования. В 2022 году на миллион иранских жителей в приходилось 93 патентные заявки. Для сравнения: в России этот показатель составил 135 заявок, в Саудовской Аравии – 71, а в ОАЭ – всего 12.

Как устроена российско-иранская торговля?

Работа с иранской статистикой представляет трудность даже для специалистов. Сайты Статистического центра, Таможенной службы и Организации продвижения торговли не открываются без VPN-приложения с иранским сервером. К тому же статистика привязана к иранскому календарю: как мы писали в предыдущей статье, 21 марта 2024 года в Иране наступил 1403 год. Поэтому свежие иранские данные приходится искать в прессе, а затем сопоставлять их между собой и с зарубежными источниками – не без доли условности.

В 2023 году мировая торговля составила 30,7 трлн долл. На Россию пришлось 710 млрд долл. (2,3%), а на Иран – с марта 2023 по март 2024 года – 153 млрд долл. (0,5%). Иран экспортировал товары и инженерные услуги на 86,9 млрд долл., а импортировал на 66,3 млрд долл. Профицит составил чуть больше 20 млрд долл., но если не учитывать сырую нефть, то наблюдается дефицит объемом в 16,8 млрд долл. В экспортной структуре Ирана преобладают нефтепродукты, продукты черной металлургии, пластмасса и изделия из нее, органические химикаты и удобрения.
В лидерах по импорту зерновые, оборудование и механические устройства, электроприборы и транспортные средства.

Три четверти иранской внешней торговли приходится на пять стран. Китай – главный торговый партнер, а ОАЭ – и в меньшей степени Турция – выступают хабом для поставки западных товаров. В пресс-релизе Таможенной службы Ирана среди главных торговых партнеров не упомянута Россия, но мы указываем ее на шестом месте, опираясь на российские данные за 2023 год.

Из-за отсутствия полных данных с иранской стороны и смещения иранского финансового года на целый квартал мы не можем с точностью сопоставить российскую и иранскую статистику, поэтому допускаем, что место между Индией и Россией может занимать третья страна.

За весь постсоветский период рекорд по российско-иранскому товарообороту был поставлен в 2022 году – 4,9 млрд долл. До 2020 года этот показатель редко превышал планку в 2 млрд долл. На 80% российско-иранская торговля состоит из продовольствия и сельскохозяйственных продуктов.

Москва и Тегеран планируют подписать новый базовый договор, в котором объявят друг друга стратегическими партнерами. Однако неразвитость взаимной торговли считают одним из основных барьеров для развития партнерства: на Иран приходится всего полпроцента российской внешней торговли, а на Россию – 2,5% иранской. Для преодоления этого барьера стороны активизировали работу над логистической и банковской инфраструктурой.

В каком состоянии транспортные пути между Россией и Ираном?

Международный транспортный коридор «Север – Юг» был задуман Россией, Ираном и Индией еще в 2000 году для ускоренного транзита товаров между Индией и странами Европы. Однако всерьез этим проектом не успели заняться: в 2003 году вокруг иранской ядерной программы разгорелся международный кризис, из-за которого с 2006 по 2015 годы против Ирана действовали санкции Совета безопасности ООН. В этих условиях Иран не справлялся с развитием транспортной инфраструктуры, а крупные международные инвестиции в коридор выглядели нецелесообразно.

Переориентация российской внешней торговли сделала путь через Иран актуальным. В условиях, когда Европа ограничивает транзит товаров через Россию, конфликт на Украине создает риски для перевозок по Черному морю, Северный морской путь еще не развит, а Восточный полигон перегружен, у Москвы появился интерес к тому, чтобы создать надежную логистическую артерию.

МТК «Север-Юг» включает три ветки: западная пролегает через Азербайджан, восточная – по территории Казахстана и Туркменистана, а транскаспийская напрямую связывает российские и иранские порты.

В 2022 году в интересах внешней торговли России по этому коридору перевезли 14,5 т грузов.

Чаще всего возят зерно и продовольствие, древесину и целлюлозно-бумажные изделия, черные металлы, энергетические товары, продукцию химической промышленности и машиностроения.

Коридор «Север-Юг» оправдан геополитически, но еще недостаточно развит, чтобы быть выгодным экономически. В 2022 году объем перевозок по нему составил всего 1,5% общего грузооборота во внешней торговле России. Даже если учесть транзитные перевозки по российской части коридора объемом 3,1 млн т, «Север-Юг» далек от конкуренции с Суэцким каналом, который пропустил за аналогичный период в сто раз больше грузов. Но российское правительство настроено оптимистично относительно перспектив транспортного коридора и рассчитывает как минимум удвоить грузооборот по нему к 2030 году.

Сравнение веток МТК «Север-Юг»

Таблица составлена авторами по материалам доклада «“Из варяг в персы”: перспективы развития МТК “Север-Юг”». N.Trans Lab, 2024.

Амбициозным планам препятствуют природные условия, изношенное состояние физической инфраструктуры и отсутствие так называемой мягкой инфраструктуры для пользования коридором. Порты Астрахань и Оля замерзают зимой и требуют дополнительных расходов на ледокольную проводку судов. Русло Волги заиливается, из-за чего дно 180-километрового Волго-Каспийского канала приходится углублять до 4,5 м, чтобы суда не садились на мель. Проблема усугубляется и тем, что уровень воды на Каспии снижается на 70 см в год.

Узким местом физической инфраструктуры являются иранские железные дороги. Между городами Решт и Астара железная дорога вовсе отсутствует, из-за чего в азербайджанской Астаре груз переваливают на автотранспорт. На восточной ветке железнодорожные пути России, Казахстана, Туркменистана и Ирана состыкованы, но в Иране европейская колея – 1435 мм, тогда как на постсоветском пространстве – 1520 мм. Из-за этого на границе Туркменистана и Ирана приходится менять колесные пары. Большинство иранских железнодорожных путей не электрифицированы, проложена только одна колея – ее пропускная способность не превышает 10 млн т грузов в год. Эксперты оценивают физическую инфраструктура коридора как изношенную, а каспийский флот – ветхим: его средний возраст составляет 35 лет.

К недостаткам мягкой инфраструктуры относят:
отсутствие сквозных тарифов на перевозку грузов;
отсутствие цифрового документооборота с едиными стандартами оформления грузов и автоматическим обменом данных – для каждой границы приходится оформлять отдельный пакет документов;
отсутствие многократных виз для водителей фур или их высокая стоимость в отдельных странах;
ограниченную отслеживаемость грузов на территории отдельных стран из-за низкого уровня цифровизации в логистике;
трудности с проведением платежей и страхования грузов, а также практика неформальных платежей (простыми словами – взяток);
недостаток единого координационного механизма для управления коридором;
отсутствие маркетинговой стратегии по привлечению новых грузов.

Россия планирует к 2028 году построить 162-километровую железную дорогу между иранскими городами Решт и Астара, выделив на строительство межгосударственный кредит в 1,3 млрд евро – ⅘ стоимости всего проекта. Однако работа по проекту не может быть начата, пока иранское правительство не выкупит у частных собственников землю под строительство железной дороги. Вместо ж/д ветки Решт–Астара некоторые эксперты видят целесообразным строительство железнодорожного коридора через Нахичевань длиной 80 км без тоннелей и мостов, которые необходимы в первом случае из-за сложного рельефа.

Коридор «Север-Юг». Доклад Проектного офиса ВТБ, 2024.

В этом контексте примечателен доклад Проектного офиса ВТБ, в котором участок Решт–Астара предлагают обойти по маршруту Алят–Имишли (Азербайджан)–Парсадаб (Иран)–Ардебиль–Казвин. На следующем этапе предлагается продлить российскую колею до Бендер-Аббаса, чтобы к 2031 году обеспечить бесшовные перевозки до Персидского залива. Проект может стоить от 16 до 19 млрд долл.

На горизонте до 2030 года запланированы и частично уже реализуются более 100 проектов по развитию инфраструктуры коридора «Север-Юг» с совокупным объемом инвестиций 38 млрд долл. Но даже при полной модернизации инфраструктуры возникает проблема обратной загрузки коридора: ¾ российских грузоперевозок по нему приходится на экспорт. По экспертным оценкам, 90% всех вагонов и контейнеров из азербайджанской Астары возвращаются на север пустыми, потому что Азербайджан не пропускает полимеры, химическую и металлургическую продукцию, руду, цемент и тяжелое оборудование из Ирана, ссылаясь на санкции западных стран. Встает необходимость подключить к коридору страны, заинтересованные в выходе на рынки стран Европы и Центральной Азии – от Африки и арабских стран Персидского залива до стран Юго-Восточной Азии.

Что мешает прямым взаиморасчетам между Россией и Ираном?

Помимо логистики российско-иранское сотрудничество нуждается в надежной финансовой инфраструктуре. Москва и Тегеран добились значительного прогресса в облегчении финансовых взаиморасчетов. В 2023 году они соединили национальные аналоги SWIFT – российскую Систему передачи финансовых сообщений (СПФС) и иранскую SEPAM, что позволило банкам двух стран напрямую обмениваться информацией о транзакциях.
Поэтапно продвигается интеграция платежных систем – МИР и Shetab. С ноября 2024 года владельцы иранских банковских карт могут снимать наличные в российских банкоматах. С января 2025 года ожидается аналогичная возможность для россиян в Иране, и не раньше апреля того же года – возможность расплачиваться картами Shetab в российских магазинах.
Активизировалось и сотрудничество на уровне отдельных банков. В декабре 2022 года ВТБ запустил денежные переводы в Иран, а в мае 2023 – представительство банка в Тегеране. С сентября 2023 года перевод в риалах доступен и клиентам Сбера. В интересах российских экспортеров услуги по переводам в рублях и риалах оказывает и Росэксимбанк. И все же ведущим банком в российско-иранском сотрудничестве остается Мир Бизнес Банк – 100% дочка иранского банка Мелли, открытая еще в 2002 году. Филиалы банка действуют в Астрахани и Казани. С августа 2024 года россияне могут оформить в Мир Бизнес Банке дебетовую карту туриста, пополнять ее рублями и расплачиваться в риалах во время поездок в Иран.

Однако главное ограничение всех предпринятых мер кроется не в инфраструктурных возможностях, а в иранской регуляторике. В стране действует множественный курс валют, из-за чего доступный для импортеров и экспортеров, а также физических лиц курс риала отличается от рыночного. Физлицам выгоднее приезжать в Иран с наличными долларами, а предпринимателям – вовсе работать через другие страны, чтобы не терять до четверти прибыли из-за конвертации валюты по невыгодному курсу. К техническим же ограничениям распространения карт МИР в Иране относятся устаревшие технологии: иранские карточки по-прежнему работают на магнитной полосе, тогда как российские банки с 2015 года обязаны выпускать карты на чипах, чтобы обезопасить клиентов.

Какие проекты реализуют Москва и Тегеран?

Если вывести за скобки экспортно-импортные операции в российско-иранском экономическом сотрудничестве, то из-за многолетних санкций и специфики ведения бизнеса иранским рынком интересовались преимущественно крупные компании, ресурса которых достаточно для работы над долгосрочными проектами.

Наиболее известный кейс – строительство атомной электростанции в Бушере, о котором договорились еще в 1995 году, а первый энергоблок был сдан в эксплуатацию в 2011 году. Росатом – единственная зарубежная компания, которая не покинула иранский рынок под американским давлением и закрыла все обязательства по контрактам. На данный момент ведется работа над строительством второго и третьего энергоблоков. Иран также проявляет интерес к объединению энергосетей с Россией и другими соседними странами.

В 2018 году Зарубежнефть подписала первый контракт на разработку нефтяных месторождений Абан и Западный Пайдар. Из-за санкционных рисков осенью того же года компания передала проекты компании ЗН Восток, которая продолжает работу в Иране. По заявлениям иранской стороны, СИБУР закупает в Иране катализаторы для нефтепереработки.

В 2022 году Газпром подписал с иранской стороной меморандум о сотрудничестве по газовым и нефтяным проектам объемом 40 млрд долл. Предметом меморандума стали разработка газовых месторождений Киш и Северный Парс, повышение давления на месторождении Южный Парс, разработка шести нефтяных месторождений, проекты СПГ, свопы по газу и продуктам переработки, строительство экспортных газопроводов и научно-техническое сотрудничество. Спустя два года подписан меморандум о проработке своповых поставок российского газа в Иран. Озвучиваются идеи создать в промышленном районе Ассалуйе на юге Ирана газовый хаб с участием России, Катара и Туркменистана для продажи топлива в Индию и Пакистан.

За пределами энергетического сектора сотрудничество между Россией и Ираном развивается в деле освоения космоса. В августе 2022 года Россия запустила иранский спутник дистанционного зондирования Земли «Хаям» с космодрома Байконур. В феврале и ноябре 2024 года – спутник Парс-1 и спутники Коусар и Ходход с космодрома Восточный.

Перспективными областями для российского бизнеса выглядят сферы, в которых Иран пока не обладает технологиями решения проблем национального масштаба. К ним можно отнести софт для обеспечения безопасности критической информационной инфраструктуры. Лидером российской IT отрасли в Иране в предыдущие годы можно было назвать Лабораторию Касперского, которая неоднократно расследовала вирусные атаки против Ирана. Однако по неизвестным причинам иранский регулятор известил государственные учреждения о том, что продукты компании слабы и неэффективны в выявлении киберугроз, и их использование не рекомендуется начиная с 15 мая 2024 года. В июле 2024 года другая российская компания Positive Technologies получила право на дистрибуцию своего программного обеспечения в Иране. На сайте компании доступен доклад о ландшафте киберугроз в Иране, опубликованный в октябре 2024 года.

К другим потенциально выгодным отраслям для сотрудничества можно отнести вакцины, биотехнологии, технологии производства, хранения и эффективного расхода электроэнергии, технологии опреснения воды и повышения эффективности водопользования, а также другие технологии для достижения целей устойчивого развития.

Как международное сотрудничество способствует российско-иранским связям?

С 2019 года между Ираном и ЕАЭС действует временное соглашение о зоне свободной торговли, по которому сокращены тарифы и на взаимной основе упрощен доступ товаров и услуг. В декабре 2023 года было подписано соглашение о постоянной зоне свободной торговли, которое спустя год еще ожидает вступления в силу. В мае 2024 года Иран направил ноту в Евразийскую экономическую комиссию, в которой выразил стремление стать государством-наблюдателем при ЕАЭС. Предварительно иранский запрос поддержали все члены объединения – ожидается, что статус наблюдателя будет присвоен Ирану на декабрьском саммите 2024 года.

В 2023 году Иран стал полноправным членом Шанхайской организации сотрудничества, а в 2024 году вступил в БРИКС. Постепенное вовлечение Ирана в общие с Россией международные и региональные структуры позволяет создать позитивный климат для российско-иранского сотрудничества, однако требует и ощутимых финансовых результатов, чтобы оправдать сформированные ожидания. Задача Ирана – получить максимум экономической выгоды от восточного вектора внешней политики в условиях, когда не работают прежние договоренности с США и странами Европы.

В следующем тексте вы узнаете, чем похожи и отличаются россияне и иранцы с точки зрения деловой культуры, почему вежливость для иранцев важнее бизнес-модели и как себя вести на переговорах с иранскими партнерами.