©
Страна пережила серебряный, золотой, «деревянный» рубль, переживет и цифровой. Это версия оптимистическая. Скептики склонны искать двойное дно у нового, правда, еще не рождённого детища Центробанка. Главный вопрос — зачем все это, если есть карты, наличные, в конце концов? История циклична. Пару столетий назад похожие разговоры уже ходили.
Любовь соотечественников к бумажным деньгам исторически не сложилась. Первая попытка ввести в России «вредные» бумажные деньги была предпринята при императрице Елизавете Петровне. Сенат идею перечеркнул, решив, что «бумажные деньги есть дело непривычное на Руси, они прямо вредны и убыточны для казны, опасны из-за недовольства в народе».
При Петре III появился Указ об учреждении Государственного Банка, который должен был, наконец, выпустить в обращение 50 миллионов бумажных денег крупными купюрами. Казалось бы, реформе быть. Но грянул Дворцовый переворот, Петр умер, эмиссию задвинули обратно в долгий ящик. Ассигнации увидели свет только через 7 лет при Екатерине II. Есть информация об открытии в Туле в 1780-х годах государственной типографии для их печати.
Бумажные деньги без того со скрипом входили в оборот, а тут еще французы со своим с est une farce. На дворе 1812 год. Страну попеременно сотрясают то наполеоновские войска, то наполеоновская «монетная интервенция». Все дело в том, что первые екатерининские деньги было очень легко подделать. В 1812 году французы привезли с собой фальшивых ассигнаций на сумму около 45 миллионов рублей. Подделки были «так искусно сделаны», но выдавало их одно обстоятельство — русская грамматика: на некоторых ассигнациях встречались ошибки, типа «госуларственный» и «холячею» вместо «государственный» и «ходячею». Популярности бумажным деньгам выходка французов не добавила.
Авантюрно-уголовную историю с беззвучным выстрелом французов по экономике России не раз описывали отечественные литераторы. Вспомним рассказ Валентина Пикуля, главный герой которого, талантливейший гравер Лалль, волею судеб оказался втянут в скандал международного масштаба. Исполнявшие тайное императорское поручение вручили Лаллю несколько образцов русских ассигнаций и принудили изготовить медные штампы для их печати.
«Лалль поднес к лампе русскую ассигнацию.
— Цвет воспроизвести нетрудно, — сказал он. — Гравировка тут слабая. Типографские знаки оттиснуты небрежно.
Но зато нелегко скопировать русские подписи… Интересно, чье это факсимиле?
— Очевидно, министра финансов графа Гурьева, а вот ниже… Не знаю! Наверное, кассира Петербургского банка...»
Историки знают, что в обозах армии Наполеона катились 34 фургона с фальшивыми ассигнациями. Этот факт — лишь мелкая деталь экономической диверсии; деньги из этих фургонов расходовались на оплату фуражировок.
Чеканный серебряный рубль обладал реальной стоимостью, а государственные ассигнации обеспечивались исключительно доверием населения к власти. Разумеется, народ хотел серебра и стабильности, а курс ассигнаций постоянно штормило, что вносило немалый хаос в экономическую систему России. Стабильным оставалось одно: рубль ассигнациями никогда не был равен 100 копейкам серебром.
Днем рождения нашего бумажного рубля считают 1843 год, когда увидел свет манифест о замене ассигнаций кредитными билетами. Позже их несли в Тульское отделение Госбанка самоварщики Баташовы и Тейле, графы Олсуфьевы и Толстые, князья Оболенские и Голицыны. Там же они получали ссуды под залог, оплачивали купоны от процентных бумаг.
В начале ХХ века по темпам экономического роста Россия превосходила все страны Европы. У статусного государства должны быть высокохудожественные деньги, решил Николай II. Так, величие страны отражала 100-рублевая банкнота размером 260 х 122 мм, получившая в народе ласковое прозвище «катенька».
Стабильность сменил период финансовой смуты и неопределенности. В Первую мировую войну и революцию страну наводнила трудновообразимая масса всевозможных расчётных знаков. Народ ещё помнил великолепные царские «катеньки», но при советской власти 100 рублей — это односторонняя двуцветная бумажка размером 2 на 5 см с указанием: «Обеспечивается всем достоянием республики». Что это значит, не знал никто. Фактически купюру нельзя было обменять ни на золото, ни на серебро. Никакого реального обеспечения у советских денег не было. Поэтому, когда правительство начало чеканку серебряных монет, народ принялся прятать их по кубышкам.
Со временем страна привыкла к шелесту купюр. Возможно, скоро предстоит привыкать и к оцифрованному рублю.
Государственные структуры по-прежнему неохотно комментируют инициативу ЦБ: мол, что говорить о том, чего нет. Есть лишь «Доклад для общественных консультаций», опубликованный на сайте регулятора. Это не план, не стратегия, а ни к чему не обязывающее предложение порассуждать на тему. Общественность рассуждает и параллельно упражняется в сарказме про рубль, которого не видно, а он есть; интересуется, как доверить государству то, чего даже в руки не взять.
Но и это мы тоже проходили, столетия назад сарказмом рубль не был обделён. Вспомнить хотя бы откровенную иронию Салтыкова-Щедрина про курс, полтинник и рукоприкладство:
«Это еще ничего, что в Европе за наш рубль дают один полтинник, — будет хуже, если за наш рубль станут давать в морду».
Судебная коллегия Верховного суда РФ отменила все предыдущие решения, окончательно оставив квартиру за Полиной Лурье. ВС РФ поручил нижестоящему суду в ближайшее время рассмотреть иск о принудительном выселении Долиной. Решение вступило в законную силу немедленно.
По итогам января–сентября 2025 года в большинстве регионов Центрального федерального округа зафиксировано снижение поступлений налога на прибыль организаций. Об этом свидетельствуют данные оперативного доклада Счетной палаты РФ об исполнении консолидированных бюджетов субъектов. Общероссийский показатель изменения поступлений данного налога к аналогичному периоду прошлого года составил -2.5%. Ситуация в ЦФО оказалась неоднозначной: из 18 регионов положительная динамика только в восьми.
Центробанк РФ подает иск в Арбитражный суд города Москвы в связи с незаконными действиями депозитария Euroclear, причиняющими убытки Банку России.
