Бить по заказчикам: проблемы надо решать на высшем возможном уровне

© Из архива А. Вассермана

2002.10.23 группа террористов из Чечни захватила на Дубровке в Москве дворец культуры Первого шарикоподшипникового завода, где в тот момент шёл спектакль «Норд-Ост». При освобождении заложников каждый восьмой из них погиб — в основном от последствий трёхсуточного пребывания почти без движения, еды и питья. Ещё долго тянулось обсуждение: можно ли было вообще предотвратить захват? Один спорщик гордо заявил: вот в тель-авивской Тахана Мерказит (мерказ — центр, тахана — станция, в данном случае автобусная) всех входящих досматривают — по сути, обыскивают. Я поинтересовался: сколько народу проходит через этот центральный автовокзал? Ответ: 80000 человек в сутки. Вопрос: а сколько там входов? Он сообщил: 22. Я объяснил: по 80000 в сутки входят в далеко не центральные станции московского метро, где в лучшем случае 2 входа — какие очереди выстроятся?

На входах в наше метро уже стоят рамки металлоискателей. Но в повседневной жизни каждый из нас носит столько металлосодержащих предметов, что настраивать датчики приходится на весьма значительную массу. Охрана скорее наблюдает за мелкой мимикой проходящих: вдруг дёрнется от волнения? Проверяют выборочно — больше, чем одного из десяти, вряд ли успеют.

Опасен не только металл. Ещё в седьмом классе соученики объяснили мне, как зарезать человека сигаретным фильтром. Полагаю, нынешние школьники тоже знакомы со столь простым трюком. А видевший, как горит масло, или знакомый с основами химии разберётся, как сделать взрывное или поджигательное устройство без крошки металла, но ничуть не менее смертоносное. Нужная для таких трудов часть ума созревает куда раньше той, что позволяет предвидеть отдалённые последствия своих действий.

В том числе почти неизбежное наказание. Ещё в XVIII веке Чезаре Джованни-Савериевич маркиз де Бонесана и Беккариа (1738.03.15–1794.11.28) показал: сила наказания не в тяжести, а в неотвратимости. Но мировая криминальная статистика доказала: едва ли не любой преступник вовсе не думает, что его покарают, или считает себя достаточно умным, чтобы не попасться. Даннинг и Крюгер показали: чем глупей человек, тем трудней ему осознать свою глупость. Преступники в среднем глупее законопослушных, но полагают себя умнее.

Некоторых не останавливает даже здравое предвидение заслуженной кары: мол, цель так важна, что за неё и погибнуть не жаль. В последние полвека перед Первой фазой Мировой войны во всех странах, тогда уже считавших себя развитыми, был в моде политический террор. Убивали высокопоставленных чиновников и даже глав государств. Тогдашняя этика террористов обязывала не бежать с места преступления, но доблестно предать себя в руки правосудия, дабы собственной смертью доказать, что убитый и подавно не заслужил жизни. Исключения бывали, но редко — по большей части в больших террористических организациях с чёткой иерархией (в нашей стране это «Народная воля» — впоследствии боевая организация партии социалистов-революционеров), где руководство могло счесть исполнителя столь ценным, что рекомендовало использовать его повторно или для других задач.

Выходит, мы не можем ни выявить, ни хотя бы запугать всех направляющихся на преступление. Да и защититься от них почти невозможно. Современному террористу, нацеленному на количество — а не качество — жертв, всё равно: стрелять в упор по безоружным или предварительно издали застрелить охранников. А мощное укрытие, позволяющее охране стрелять изнутри, почти не подвергаясь ответному риску, не везде можно пристроить. И защитит ли оно от бомбы в сумке, брошенной с нескольких шагов?

Даже вооружённая гражданская самооборона в таких обстоятельствах ненадёжна. Представьте себе, что в зале началась стрельба, выхватили Вы пистолет — и ещё пара десятков зрителей выхватила. Как быстро распознаете террориста? В кого выстрелите? И кто в Вас выстрелит? Уж лучше (как, по слухам, в самолётах) сажать в зале охранника под видом обычного гражданина.

Опыт поколений моих предков по отцовской линии подсказывает: от лысины поможет разве что гильотина. Сейчас на входе в аэропорты и железнодорожные вокзалы досматривают плотнее, чем в помянутой Тахана Мерказит. Но помножьте число прошедших на время, проведенное каждым из них на проверке, и пересчитайте в человеческие жизни. Получится куда больше, чем убили все террористы на транспорте за всю их историю. Значит, главной цели — изменения образа нашей жизни, её ухудшения — террористы уже добились.

Но победа преступников не бывает окончательной. Военное дело учит: если враг несокрушим на фронте — надо бить по тылу. Да и теория решения изобретательских задач указывает: трудно на текущем уровне — поднимайся.

На упрёки за громадные по тому времени цены билетов Фёдор Иванович Шаляпин (1873.02.13–1938.04.12) отвечал: даром только птички поют. Стервятники террора по большей части живут не на подножном корму. Наших народовольцев щедро спонсировали ущемлённые пережитками феодализма купцы и промышленники — особенно старообрядцы, изрядно поражённые в правах. Запрещённое по всему миру, в том числе у нас, «Исламское государство» сформировали те наёмники Соединённых Государств Америки, кто решил кормиться не только из рук нанимателя, а ещё продажей по дешёвке нефти с захваченных иракских и сирийских промыслов, но милые бранятся — только тешатся: сейчас в той же Сирии боевики ИГ остаются только в районах, оккупированных СГА да союзной им Турцией. Бюджет террористической организации «Украина» состоит наполовину из подачек коллективного Запада, если даже не считать прямые поставки оружия, тоже расходуемого в значительной мере на террористический расстрел жилых кварталов и жизнеобеспечивающей инфраструктуры.

Российская Федерация уже затребовала выдачи нескольких деятелей Украины, несомненно, соучаствовавших в организации терактов на нашей территории. Понятно, их нам пока не выдадут. На этом основании мы объявим их в международный розыск, тем самым ограничив перемещения за пределами государств, нанявших Украину. И начнём процесс официального признания Украины в целом террористической организацией. Хорошо, но мало. Раз Украина держится на подачках — те, кто подаёт, должны быть признаны спонсорами и даже организаторами террора.

Тут тоже надо двигаться по уму и по порядку. Прежде всего привлечём всяких Байденов, Боррелей и прочих Сунаков к предварительному и судебному следствию в качестве обвиняемых. Вряд ли они направят к нам юристов для своей защиты. Так на сей случай есть отработанная процедура назначения защитников решением государственных структур. Полагаю, тут с удовольствием прорекламируются многие наши юридические телезвёзды. Но при всём их искусстве результат предсказуем. Особенно когда процесс открытый с приглашением журналистов со всего бела света. Правда, из Соединённых Государств Америки со всеми их шестёрками вряд ли приедут многие. Но мировое большинство не откажется от красочного зрелища грязных пятен на белье тех, кто провозгласил себя безупречными эталонами высокой морали.

Надеюсь, наши нынешние следователи и обвинители сумеют сделать приговор не менее доказательным и убедительным для широкой непредубеждённой публики, чем прокурор СССР Андрей Януарьевич Вышинский (1883.12.10–1954.11.22), добившийся, что три Больших Московских процесса (1936-го, 1937-го, 1938-го годов) против бывших видных коммунистов признал безупречно истинными посол СГА Джозеф Эдвардович Дэвис (1876.11.29–1958.05.09), до того накопивший громадный юридический опыт.

Дальше — дело техники: вступивший в законную силу приговор, признанный всеми незаинтересованными лицами, привести в исполнение. Не обязательно нашими руками. Предыдущих нацистских преступников тоже истребляли энтузиасты со всего мира.

А что делать рядовым деловым людям? Для начала — иметь в виду, что расходы на охрану не отменяют необходимость страховки от преступлений (не только террористических). И убирать из своих технологических цепочек (в том числе поставок товаров для перепродажи) всё из стран, чьё руководство поддерживает терроризм. Ибо они сами рвут эти цепочки. В порядке террора.